|
В последнее время активизировались отношения между Россией и Монголией. В связи с этим мне захотелось поделиться впечатлениями об этой прекрасной стране.
В 1969 году была организована Советско-Монгольская комплексная биологическая экспедиция АН СССР и АН МНР, в которой я работала в 1970-1975 гг. с группой сотрудников по различным специализациям из Москвы, Ленинграда, Красноярска. Я в качестве старшего научного сотрудника занималась всесторонним изучением насекомых МНР. В это же время на озере Хубсугул и в бассейне реки Селенги с 1971 года начала работать и Советско-Монгольская комплексная Хубсугульская экспедиция, проводимая Иркутским и Улан-Баторским университетами.
Таким образом, на территории Монголии активно велось изучение природных ресурсов, растительного и животного мира и других вопросов, а также крепло сотрудничество наших стран.
Монголия занимает обширную территорию, населенную сложной и разнообразной фауной. За период работы в течение 6 летних сезонов нашей группой из 3-6 человек были сделаны маршрутные исследования общей протяженностью примерно 30 тысяч километров, охватившие около 700 точек страны, а также проводилось углубленное изучение энтомофауны на трех стационарах в различных природных зонах (горно-лесостепной, сухо-степной, пустынно-степной) (Дубешко, Медведев, 1972; Медведев, Дубешко, 1972; Медведев, Дубешко, 1974; Медведев, Дубешко, 1975; Дубешко, 1986; Дубешко, 1986а; Медведев, 1982). Исследования показали резкие различия в групповом составе и в зоогеографической структуре каждой зоны, причем даже в пределах одной зоны различные типы биогеоценозов неодинаковы по своему генезису.
По мере продвижения на юг, с увеличением аридности, фауна в целом заметно обедняется, а одни группы заменяются другими. В пустынях видовое разнообразие значительно выше, чем в пустынных степях, что связано с большим разнообразием условий микрорельефа и микроклимата. В сухих степях очень существенна роль саранчовых, цикадок, слоников, чернотелок, нарывников, хрущей (Медведев, Дубешко, Цэрэндолгор, 1972). Пустынные степи и пустыни отличаются резким доминированием чернотелок, слоников и саранчовых над скудно представленными прочими группами. Для типичных мезофильных групп видовое обеднение с севера на юг очень значительно. Так, жуков-листоедов для горно-лесостепной подзоны Восточного Хангая (стационар Тэвшрулэх) отмечено 84 вида, для сухо-степной подзоны Центральной Монголии (стационар Унджул) - 57 видов, а в пустынно-степной подзоне (стационар Булган) зарегистрировано всего лишь 32 вида. Однако отдельные ксерофильные группы достигают расцвета в пустынных и полупустынных ландшафтах. Таковы, например, жуки-чернотелки, а также очень типичные для Монголии жуки-слоники рода Stephanocleonus (из последних в Булгане отмечено 13 видов, а в Тэврулэхе - 7) (Медведев, Дубешко, 1974; Медведев, Баженова, 1974; Медведев, Воронова, 1977; Цэндсурэн, 1972).
За годы пребывания в МНР мне удалось побывать во многих местах и ознакомиться довольно хорошо не только с фауной насекомых, но и с этой страной и ее милым народом, который всегда был к нам расположен. Нам посчастливилось обследовать интереснейшие, иногда трудно доступные, районы Монгольского Алтая и пустыню Гоби. Наши маршруты на юге порою проходили в 10-15 км от границы с Китаем. Бывали мы и на заставах (и даже получали от пограничников помощь в виде бензина, хлеба и даже проводника-автоматчика).
Из всех природных зон мне особенно понравилась пустыня, причем она бывает разных типов: каменистая, песчаная, глинистая и каждый раз своеобразная. На юге пустыни мы однажды побывали у польских палеонтологов, которые работали на раскопках на "кладбище динозавров", и получили после этого массу впечатлений. Кстати, в тех же краях нам часто попадались орудия труда древнего человека: скребки, различные сколы, сделанные из яшмы. Иной раз невозможно было оторвать глаз от такой картины: скалы, сложенные из золотистого песчаника и растущие на них кусты золотой караганы в лучах заходящего солнца. Или, напротив, скалы из серебристого песчаника или сплошь черные, из щебенки, напоминающие наваленный возле шахт добытый уголь. И везде - свой животный и растительный мир. В безлюдных местах встречались куланы (дикие ослы), горные козлы, стада дзеренов - уникальных обитателей целинных степей. Наиболее оптимальные места обитания дзеренов в разные сезоны года лежат преимущественно в пределах степной и сухо-степной зонах МНР.
В пустыне в различных горных ущельях нам часто встречались громадные рога погибших горных козлов. Поражали и вязовые редколесья: одинокие огромные вязы с раскидистой кроной. Они являются своеобразными заповедниками насекомых - реликтов. Такие сообщества, характерные для восточной, юго-восточной и центральной Монголии, были особенно детально нами обследованы в районе сухостепного стационара. Они нередки в горных ущельях на гранитниках, в сайрах, а также на равнинных участках, где представлены вязовым редколесьем, имеющим значительное внешнее сходство с саванной, особенно в степной и пустынной зоне. На юге вязники тяготеют к сухим сайрам и окружены со всех сторон типичной пустыней. В вязниках постоянно встречается комплекс видов насекомых, характерных для палеоархеарктической подобласти, а в Монголии в настоящее время не образующих сплошного ареала. Большинство этих видов связано с вязом трофически. Мы считаем вязники остатками древних сообществ, саванного, умеренно мезофильного типа, которые, по-видимому, в третичное время занимали в Монголии достаточно обширные площади.
Большая часть страны покрыта степной растительностью, которая представляет собой пастбищный фонд (Грубов, Юнатов, 1952; Грубов, 1955). Значительны и лесные фонды (около 10% всей территории). Леса в Монголии не только сырье для строительной индустрии, но и основной влагонакопитель. Крупные массивы расположены в верховьях рек и на водоразделах. В МНР принят закон, согласно которому вместо одного вырубленного дерева необходимо посадить не менее двух молодых саженцев.
Немало мы работали и в горах. Например, несколько новых видов жуков я обнаружила на высоте 3500 м в высокогорьях Хангая (горно-лесостепная зона). Это был очень трудный подъем. Пришлось преодолеть 13 крутых склонов. За время пути несколько раз менялась погода: то сияло солнце, то лил дождь, грохотал гром или шел сильный град, и снова сияло солнце.
В отдаленных районах монголы, преимущественно чабаны, живут в юртах. Нас часто очень приветливо в них принимали. Набор мебели и рацион еды был у всех примерно одинаков: в центре стоит печь с вделанным в нее котлом, от которой труба выходит наружу через отверстие в потолке. Вдоль стен расположены кровати и комоды с многочисленными фотографиями родных на них. Нас никогда не отпускали без угощения. Чаще всего это был суп из вермишели и сушеной баранины (которую сушат, заготовляя впрок, причем за это время она успевает подпортиться), кумысом (там, где имелись лошади), сушеным сыром или сушеной пенкой из молока яка (последняя нам чрезвычайно нравилась). В свою очередь, мы угощали конфетами, консервами; часто отдавали свои лекарства, когда гостеприимные хозяева в них нуждались (ведь иногда на протяжении сотни километров другого жилья можно было не встретить, тем более аптек). Нам рассказывали, что когда сына забирают в армию, родные вместе с юртой перебираются к его месту службы.
Ежегодно 12 июля монголы отмечают праздник Наадом очень торжественно и интересно. Обычно в это время мы бывали в маршрутах, но старались быть поближе к сомонам (поселкам), чтобы посмотреть проводившиеся в этот день соревнования борцов, стрельбу из лука, скачки на лошадях. Кстати, каждый борец перед борьбой исполняет танец орла. Скачки проводятся среди нескольких возрастных групп (самые молодые были, начиная с 6-7-летнего возраста). Мы иногда тоже принимали участие в каких-либо соревнованиях, например, стрельбе из лука или игре в шахматы. Было очень забавно однажды видеть, как один наш доктор наук, очень хорошо играющий в шахматы, проиграл чабану (вызывало сомнение в том, что умеет ли тот читать, но было ясно, что в глуши Монголии, возможно, пропал отличный шахматист).
Хочется рассказать об одном из запомнившихся случаев, произошедшем со мной. В 1970 г. я работала на пустынно-степном стационаре в Южно-Гобийском аймаке в Булгане. Для лаборатории и столовой мы арендовали помещение в сельскохозяйственном техникуме, пустовавшем летом, а для жилья установили палаточный лагерь в километре от сомона. Утром нас везли на завтрак в сомон (кто опаздывал на машину, тот шел пешком), затем развозили на работу по различным участкам, а вечером мы разбирали в лаборатории собранный днем научный материал. В сомоне работал движок, который обеспечивал юрты электричеством до 24 часов ночи. Однажды мне одной пришлось задержаться в лаборатории. Часы показывали уже 23 часа, когда я отправилась в лагерь. На небе не было луны, и лишь ярко сияли звезды, но они ничего не освещали. Стояла черная ночь, какие бывают на юге, но дул сильный ветер, от которого стоял гул. В кромешной тьме шла к своему лагерю, постоянно оглядывалась на сомон, пока еще освещенный редкими огнями. Шла довольно долго, когда поняла, что наш лагерь, состоящий из нескольких палаток, остался в темноте где-то в стороне, и тут почувствовала, что ноги идут вниз по наклонной плоскости. Оглянувшись назад, я уже не увидела свет от сомона и поняла, что очутилась в какой-то котловине. Ветер усиливался, даже стоять было трудно. Вдруг я увидела, что впереди движется один, а затем второй огонек - такое впечатление, что кто-то едет вдалеке на велосипедах. Мне это показалось странным, так как я знала, что кроме сомона Булган, от которого я шла, населенных пунктов вообще нет. Я остановилась; огни проплыли мимо, и вдруг появился свет, как будто вспыхнула фара от автомобиля, которая осветила меня, и даже возникла светлая дорожка. Я решила, что где-то ходит наш зоолог Слава, который по ночам обычно ловил пустынных грызунов, и притом имел хороший фонарь. Я крикнула: "Слава!", но свет погас и возник совсем с другой стороны. У меня мелькнула мысль, что Слава не может так быстро оказаться в другом месте, но подумала, что меня потеряли в лагере и теперь ищут. Свет возникал в разных местах, я кидалась к нему, а он исчезал. Так было несколько раз. Я уже не знала, с какой стороны сюда пришла. Сразу же возникли мрачные мысли о том, что даже утром не смогу найти дорогу в лагерь, но присесть на землю (т.е. на песок) и дождаться рассвета, я опасалась, так как в этих местах водились в массе щитомордники и скорпионы. Поэтому все-таки медленно брела, пока ноги не почувствовали возвышение (беспокоило то, что за меня волнуются в лагере, - это мною и двигало). Вдруг, к моему удивлению, сквозь шум ветра я услышала лай собак, а так как мне все равно делать было нечего, я пошла на него (кстати, ноги уже были стерты до крови) и увидела очертания юрт. Это оказался наш сомон Булган, от которого я начала путь, но пришла я к нему с другой стороны. Обошла его, нашла свою лабораторию, и от нее снова двинулась в путь к своему лагерю. Шла очень медленно, чтобы опять не сбиться с пути, и вдруг заметила небольшой огонек, как от керосиновой лампы, который периодически гаснул. Я решила, что до утра мне все равно терять нечего, и пошла потихоньку прямо на него. Вскоре увидела наши палатки, а огонек был в одной из них: там горела лампа "летучая мышь", а полог от палатки хлопал из-за ветра, поэтому огонек то появлялся, то исчезал. В палатке четверо наших сотрудников "резались" в "дурака" и не подозревали, что помогли мне найти дорогу. В моей же палатке мои коллеги-девушки сладко спали, и никто не знал, что меня нет в лагере, и никто, конечно, не искал. Я посмотрела на часы: было 4 часа утра. Поспать уже не пришлось, так как ветер все-таки снес все палатки. Затем мы стали их устанавливать, так что подробно описывать свои приключения было некогда. А через несколько дней в маршруте я рассказала об этом своему коллеге-монголу, доктору биологических наук Банзрагчу, который сказал, что в пустыне наблюдается явление "блуждающие огни", и как однажды какой-то монгол погнался на мотоцикле за таким огнем и не вернулся, - по-видимому, заблудился. Позднее об этом явлении я прочитала в фантастическом рассказе И. Ефремова "Ологой-Хорхой". В нем описывался огромный светящийся червь, который своими разрядами убивал другие живые существа. Таким образом, в Монголии я встретилась с неизвестным, до сих пор неразгаданным явлением - "блуждающие огни". Можно было еще много описать интересных историй, происходящих с нами, в частности, о том, как на нас в маршруте, который проходил на крайнем юго-западе Монголии - в горах Атас-Богдо (на границе с Китаем), выпали радиоактивные осадки после испытания в Китае водородной бомбы в районе озера Лоб-Нур (примерно в 500 км от нас). Мы даже слышали взрыв, но не поняли, что это такое, и только вечером узнали по радиоприемнику об этом событии, но всего в одной маленькой статье не расскажешь. Кстати, эти осадки выпали здесь после 4-летнего отсутствия дождей, размыли глинистые такыры, и мы с трудом смогли выехать оттуда.
Я полюбила эту страну и сейчас вспоминаю о ней с ностальгией. Радуют возобновившиеся с ней отношения, которые позволяют надеяться на дальнейшие, эффективные совместные научные исследования.
По результатам работ энтомологов Совместной Советско-Монгольской комплексной энтомологической экспедиции было выпущено 11 выпусков "Насекомые Монголии".
Сотрудники Советско-Монгольской Хубсугульской экспедиции печатали свои труды в периодических сборниках "Природные условия и ресурсы Прихубсугулья", включающие материалы по различным специализациям: гидрологии, геологии, почвоведения, ботаники, гидробиологии, ихтиологии, энтомологии.
Усилиями сотрудников Хубсугульской экспедиции и некоторых сотрудников нашей экспедиции выпущен фундаментальный атлас Прихубсугулья, включающий, кроме географических, самые разнообразные сведения, включающие и вредителей леса (Дубешко, Цэндсурэн, 1990).
Литература
Грубов В.И., Юнатов А.А. Основные особенности флоры Монгольской Народной Республики в связи с ее районированием //Бот. журн., 1952. Т.3. В.1.
Грубов В.И. Конспект флоры МНР. М.: Л.: изд-во АН СССР. 1955. 307 с.
Дубешко Л.Н. К познанию личинок листоедов южной Сибири и Монголии /Зоолог. исследования в МНР. М., 1982. Стр. 152-157.
Дубешко Л.Н. Листоеды Хубсугульского аймака в МНР /Природные условия и ресурсы Прихубсугулья. Иркутск, 1986. Стр. 102-123.
Дубешко Л.Н. Степные животные (видовое разнообразие, численность растительноядных групп) /Степи Восточного Хангая. Наука. М., 1986 а. Стр.145-149.
Дубешко Л.Н. Основные ландшафтные комплексы жесткокрылых Прихубсугулья //Проблемы систематики, экологии, токсикологии беспозвоночных. Иркутск, 2000. С. 67-72.
Дубешко Л.Н., Медведев Л.Н. Экология массовых листоедов Хангая //Тр. ин-та биологии АН МНР.N 6. Улан-Батор, 1972. Стр.51-57.
Дубешко Л.Н., Цэндсурэн. А. Вредители лесов Прихубсугулья /Атлас Прихубсугулья. М., 1990. Стр. 108-109.
Медведев Л.Н. Листоеды МНР. Определитель. М., 1982. 302 стр.
Медведев Л.Н., Баженова Т.В. Энтомокомплексы основных сообществ пустынно-степной зоны Монголии. /Структура и динамика степных и пустынных экосистем МНР. Л.: Наука, 1974. 1974. Стр. 106-121.
Медведев Л.Н., Воронова Н.В. Стациальное распределение листоедов сухо-степной подзоны центральной Монголии /Растительный и животный мир МНР. Л.: Наука, 1977. Стр. 215-222.
Медведев Л.Н., Дубешко Л.Н. Стациальное распределение листоедов (Coleoptera, Chrysomelidae) горно-лесостепной зоны Восточного Хангая /Насекомые Монголии. В.2 Л., 1974. Стр. 183-202.
Медведев Л.Н., Дубешко Л.Н. К познанию личинок листоедов фауны Монголии /Насекомые Монголии. В.3. Л., 1975. Стр. 234-242.
Медведев Л.Н., Дубешко Л.Н., Цэрэндолгор Р. Питание дрофы и ее роль в потреблении насекомых. //Изв. АН МНР. 1972. N 2. Стр. 63-66.
Цэндсурэн А. Работы монгольских энтомологов по изучению энтомофауны Монгольской Народной Республики /Насекомые Монголии. Л.: Наука, 1972. Вып. 1. Стр. 50-57.
Статьи, написанные по материалам исследований, выполненных по программе Совместной советско-монгольской комплексной биологической экспедиции на территории МНР, выходили также в сборниках:
Биологические ресурсы МНР, их использование и охрана. Улан-Батор, 1980.
Зоологические исследования в МНР. М., 1982.
Растительный и животный мир Монголии. Наука, Л., 1977.
Степи Восточного Хангая. Наука. М., 1986.
|
