Заповеди фотографа, снимающего природу (из книги Юрия Аракчеева)


Юрий Аракчеев - известный фотомастер, знаток и любитель природы (в первую очередь - насекомых), автор целого ряда увлекательных книг о красоте окружающего нас живого мира и об охоте с фотоаппаратом. Молодым энтомологам и фотографам могут быть недоступны эти книги, давно ставшие библиографической редкостью. Наш московский автор Павел Корзунович проделал для нашего сайта огромную работу - отсканировал одну из книг Юрия Аракчеева, превратил файлы в текст и предоставил результат своей работы для всеобщего использования (получив на это разрешение Юрия Аракчеева - своего наставника в фотографировании). Для украшения этой страницы Павел сделал коллаж на темы книг Юрия Аракчеева.
	Главное в этой книге - не только описание фотографической техники. На эту тему есть множество руководств и повторять их в подробности не вижу смысла. Моя задача - поделиться собственным опытом. Опытом человека, который путешествовал с фотоаппаратом более 20 лет. Путешествия с фотоаппаратом дали мне счастливейшие минуты, часы, дни, годы жизни. Изменили мой взгляд на мир. Открыли многие, невиданные раньше стороны и грани радости жизни, полноценного земного существования.
	Хотелось бы приобщить и вас к этой радости. К интересному, захватывающему занятию! Ю. Аракчеев 1989 год

ЗАПОВЕДИ ФОТОГРАФА, ПУТЕШЕСТВУЮЩЕГО В “ДЖУНГЛЯХ” ЛИСТЬЕВ И ТРАВ

Настоящая и все растущая беда современной жизни — торопливость. В погоне за слишком многим мы теряем даже то, что имеем, вернее — могли бы иметь, если бы научились ценить то, что на самом деле ценно.

Нет ничего ценнее самой жизни, каждого ее мига — так сделаем же этот миг действительно ценным хотя бы в тот заветный день когда мы вышли наконец в свое путешествие с фотоаппаратом!

Оказавшись в “джунглях”, оглядись спокойно, пойми, что ты уже здесь, спешить некуда, а потому...

Постарайся представить себе, а вернее, даже не представить, а осознать, что ты никогда здесь, в этих зарослях, не был и ничего этого не видел. Да ведь так оно и есть! Обычный взгляд — взгляд поверхностный, можно сказать: формальный. Смотреть — это далеко не всегда значит видеть. Еще и еще посмотри вокруг. Разве вон тот куст, к примеру, не напоминает Мамонтово дерево, о котором ты когда-то читал? Забудь, что формально ты сейчас почти в один рост с этим кустом — ведь все относительно. У тебя же есть фотоаппарат и удлинительные кольца, которые, “приближая” то, что ты видишь, делают мир вокруг большим, а тебя, следовательно, маленьким. Настройся на этот новый масштаб, не бойся “умалить” себя, и ты увидишь: рядом действительно гигантское Мамонтове дерево, а вовсе никакой не куст... Присядь или встань на колени — это вовсе не унижение: встать на колени перед вечной природой. Посмотри внимательно под ноги. Ведь это не трава вовсе, это высокий тропический лес, никогда раньше не виданный тобой,— разве что в фантазиях и во сне. Видишь, какие разные деревья в этом лесу: гладкоствольные, прямые, с раскидистыми длинными и узкими листьями; с причудливо изогнутыми, словно бы изломанными голыми стволами, с крупными просторными листьями — резными, разлапистыми, многолопастными... А вот и с игольчатыми, и с кружевными...

Но что это? Ползет что-то (или кто-то?) медленно, словно танк, продираясь сквозь переплетенье стеблей и стволов. Словно бы металлическая, покрытая чеканными, геометрически правильными насечками спина... Неужели это всего-навсего жук? Ну, а вот то — лакированное, ярко-красное, с угольными круглыми пятнами, расположенными симметрично с белыми кругами глаз на черной плоской голове, с короткими, многочленистыми, очень подвижными усиками?..

Движется по листу, быстро перебирая тонкими и тоже лакированными ножками... Неужели это божья коровка? Подползла к краю листа, внезапно разломила пополам скорлупу надкрылий на круглой спинке — в солнечных лучах они ало просвечивают, ну просто рубиновые!— а из-под них тотчас выпростались тончайшие, слегка коричневые прозрачные крылышки и... только ее и видели. Улетела!

А это что? Голубое, шелковистое чудо... Бирюзовые, небесной расцветки крылышки с серебристым отливом, по краям — белейшая шелковая бахрома. А тельце-то, тельце... в нежнейшем серебряном пуху, ножки тоже аккуратно опушены... но головка! Пожалуй, самое трогательное — это головка. Большие черные глаза смотрят этак наивно и кротко, сама голова тоже покрыта шелковистыми волосками (напоминает беличью), тоненький хоботок свернут спиралькой, а два длиннейших уса, раскинувшихся в разные стороны, разрисованы словно милицейские жезлы — полоска черная, полоска белая,— на кончиках же усов черные округлые утолщения. Вот почему дневных бабочек называют “булавоусыми”: усики на концах действительно напоминают старинный боевой снаряд — булаву... И это очаровательное существо, отдыхающее на зеленом листе,— привычный “голубой мотылек”, маленькая бабочка-голубянка?

Нет, это словно бы существо странного, сказочного мира, трогательное, беззащитное, этакий ангелочек... Конечно, если вы пойдете вглубь и поинтересуетесь жизнью, обычаями, настоящим и прошлым этого безобидного создания, то узнаете, что, хотя настоящее действительно достойно примера и подражания, с точки зрения ревнителей вегетарианской морали,— бабочка-голубянка никому не вредит, прилежно и старательно опыляет цветы,— но вот прошлое у некоторых пород голубянок совсем другое, совсем-совсем другое: их гусеницы — страшные хищники и подчас даже пожирают друг друга... Впрочем, и здесь не торопитесь с выводами. В природе другие мерки морали. С точки зрения эволюции, то есть совершенствования и естественного отбора, убийство подчас не только не грешно, а, наоборот, почетно, это в каком-то смысле даже “долг” хищника... Ах, увлекшись размышлениями, мы пропустили момент, подходящий для фотографии... Неосторожное движение — и бабочка упорхнула! Какая жалость...

Но не расстраивайтесь. Много еще здесь такого, что заслуживает внимания. Главное же, что мы, кажется, начали выполнять две первые заповеди. А теперь...

3. Не просто фиксируйте. Ищите наиболее подходящую, наиболее выразительную позу, ракурс, фон. Выбирайте наилучший момент.

Эта заповедь годится для фотографирования любых объектов — и людей тоже,— ее прилежное и умелое выполнение как раз и делает фотографию не ремеслом, а — искусством.

Ну, что тут сказать, как разъяснить покороче это правило, как поделиться своим опытом в этом отношении?

Обратите внимание: ведь любой объект в один и тот же момент времени можно сфотографировать — теоретически — в миллионах вариантов. С любой стороны — сверху, снизу, справа, слева, спереди, сзади. И все это будут снимки одного и того же объекта в один и тот же момент времени. И будут они тем не менее совершенно разными. Думаю, это ясно.

Но ведь при всем при этом у вас есть свой, вполне определенный, до какой-то степени сложившийся взгляд на этот объект, не правда ли? Не случайно же вам захотелось его сфотографировать. Значит, он вас чем-то заинтересовал. Чем?

Задача и заключается в том, чтобы это понять. Или хотя бы почувствовать. И тотчас отыскать единственно верный ракурс — ту точку съемки, с какой объект на снимке будет выглядеть наиболее выигрышно, наиболее соответственно тому, что вы чувствуете и хотите запечатлеть на снимке — для себя (на память) и для других (чтобы поделиться). И в тот момент, когда вы нашли нужную точку, а в видоискателе увидели именно то, что вас заинтересовало и взволновало, что нравится вам,— тут-то и нужно нажимать на спуск затвора (предварительно определив и поставив, конечно, верную выдержку и диафрагму).

Ясно, я думаю, что найти эту единственно нужную точку, с которой кадр получается наиболее выразительным (и резким, конечно),—самое трудное. Именно в нахождении точки и в определении момента, когда нужно нажать на спуск затвора, и заключается ВСЕ искусство фотографирования, если не считать, конечно, технической стороны, что само собой разумеется.

Именно в этом — в нахождении нужной точки и определении нужного момента — заключается наиглавнейшее. В этом — а не в технических холодных изысканиях, не в увенчивании себя наисовременнейшей аппаратурой (переключающей ваше внимание с объекта на себя), скрупулезном следовании разным правилам, наставлениям и приемам. Последнее нужно, конечно, даже необходимо, но оно — лишь средство во имя цели — быстрого, подчас прямо-таки мгновенного нахождения точки и момента.

Конечно, сюда же входит и наведение резкости (методом “маятника” или “вилки”), определение правильной экспозиции (об этом я еще буду говорить позже, в главе “Техника съемки” — если хотите, то загляните туда сейчас), установка нужной диафрагмы (необходимая глубина резкости), твердость рук (чтобы кадр не был смазан), а затем и последующее технически правильное проявление пленки. Но это все — техника. Искусство же — это определение точки и момента. Ну, может быть, еще и некоторое умышленное нарушение технических правил, однако об этом тоже потом.

Как найти заветную точку и нужный момент? Объяснить это раз и навсегда невозможно. Сколько объектов, обстоятельств, ваших ощущений — столько и неизвестных в нужном вам уравнении. Да ведь говорить, что заветная эта точка единственна и неповторима — тоже неверно.

Один и тот же объект, тем более если он живой, можно сфотографировать с нескольких таких, удачно найденных точек, и каждый снимок по-своему интересен. Тут возникает еще одно правило, которое я не буду выделять в заповедь, а просто скажу: если вы нашли что-то действительно достойное внимания — не жалейте пленку. Лучше один настоящий кадр, чем сотни маловыразительных. Но отсюда-то как раз и следует: лучше потратить сотню кадров на хороший объект — в поисках той самой точки и того самого момента,— чем по одному кадру на сотню объектов, снятых наскоро, как попало. Как и во всем, решает тут качество, а не количество, но в данном случае качество приобретается именно через количество. Качество одного кадра — через количество многих отснятых...

Да, это действительно парадокс. Ведь на первый взгляд кажется, что нужно тщательно искать этот единственный кадр, всячески готовиться к нему — меняя ракурс в поисках “точки”, выжидая “момент”... И только “поймав” его в видоискателе — нажимать на спуск затвора. То есть, казалось бы, нужно как раз беречь пленку, тратить ее лишь на тот самый, единственный кадр... Но в том-то и дело, что вы никогда не можете до конца быть уверенными, что “пойманный” кадр — тот. Это выяснится лишь после... А значит, найдя один “тот”, ищите тотчас же другой... Меняйте и экспозицию — вы ведь и с ней можете ошибиться, а об ошибке узнаете лишь потом...

Вот это и есть, пожалуй, главный секрет художественной фотографии: ищите тот самый, единственный кадр, но ни секунды не останавливайтесь на достигнутом! Ищите не уставая!

То есть, как и в любом другом деле: балансирование между поспешностью, поверхностностью, с одной стороны, и “зацикливанием”, неуверенностью в себе, с другой. Найдя “точку”, ракурс, момент, вы должны быть уверены, что, нажав на спуск затвора, сделаете тот самый кадр. Но, едва сделав его, вы должны тотчас же искать снова...

Только плавая, можно научиться плавать! Не бойтесь неудач, каждая настоящая неудача — не легкая, не проходная, а именно настоящая, когда вы старались, а вот не получилось,— каждая такая “заслуженная” неудача приближает вашу заслуженную и непременную удачу. Дерзайте смело!

Встретив, к примеру, красивую, редкую бабочку, “щелкните” ее разок просто так, наскоро, пока не улетела — на всякий случай! — но потом начинайте искать, творить. Сбоку, спереди, снизу, сверху, попробуйте к ней подобраться, глядя в видоискатель,— и вы увидите вдруг, что вот он, тот удачный кадр, который действительно нравится вам, от которого замерло сердце, потому что он как раз передает ваше ощущение, ваше чувство великой гармонии мира, отзвук которой и есть — красота. Немедленно нажимайте на спуск!

Кстати, здесь, как и всегда, не будьте в плену предвзятостей. Почему эту бабочку нужно обязательно снимать сверху с раскрытыми крыльями? А спереди, фронтально — так, чтобы она как бы “смотрела” в объектив, а крылья выглядели бы как плоскости самолета? Или, например, сбоку, снизу... Почему бы и нет, если нравится вам, если интересно? А жук ведь совсем не обязательно должен выглядеть именно жуком... Почему бы не “сделать” его этаким бронированным чудовищем?

А паук... Почему бы не представить его как “марсианина” из фантастического романа Г. Уэллса? Или как “рыболова”, тянущего свою сеть-паутину...

Одуванчик может выглядеть одуванчиком, привычным милым цветком, каких миллионы, а может — этаким факелом, если снять его сбоку, против солнца, на черном фоне... Голова стрекозы уж точно может стать головой космонавта в шлеме с антеннами-усами, или “портретом” этакого хитрого, коварного, словно ухмыляющегося, восточного деспота, или “портретом” обезьяны...

Короче — дайте простор вашей фантазии. Ищите! Не жалейте пленки, если она, конечно, у вас есть. И разумеется, каждый раз делайте выводы из неудач, чтобы, по возможности, не повторять их. Постарайтесь понять и причину удачи. И никогда, ни при каких обстоятельствах не теряйте надежду на то, что удача будет непременно. Однако при всем при этом...

4. Хорошо помните и соблюдайте технические правила фотосъемки.

Ну, тут, надеюсь, ясно. В дальнейших заповедях вас ждет сюрприз, а пока нужно усвоить эту:

“Тяжело в ученье—легко в бою!” Техническое невежество не должно мешать осуществлению ваших художественных замыслов. Это — аксиома. Никакой, даже самый удачный поиск точки и момента не принесет успеха, если вы не смогли верно определить выдержку и диафрагму, навести на резкость, а потом сохранить пленку и правильно ее проявить. Излишне усердствовать в подготовке и теоретических знаниях не надо, но пройти этот курс совершенно необходимо.

Думаю, тут больше не нужно ничего объяснять, да ведь и в книжке этой есть технические советы, а еще есть множество других книжек на эту тему. И потому мы переходим к следующей заповеди — не противоречащей, а дополняющей эту.

5. Нарушайте правила во имя поиска наибольшей художественной выразительности. Освоив уже известное, не позволяйте ему сковывать вашу фантазию, ваш благородный, искренний поиск.

Всякие правила временны. Сегодня они одни, завтра другие. Есть, конечно, объективные законы, но никто не вправе претендовать на абсолютное знание объективных законов. Открытие — это всегда выход “за правила”, нарушение известных границ.

Мир объективен, но познание его всегда субъективно, в одном и том же предмете мы видим разное — и каждый из нас, и мы сами в разные периоды нашей жизни. Тут действует все: и настроение в данный момент, и предшествующий опыт, и вечная человеческая манера выдавать желаемое за действительное. Не надо пугаться, если устоявшееся, привычное вы вдруг увидите по-новому, непривычно. Надо радоваться. Вдруг именно в этот момент вы столкнулись с действием закона, о котором не подозревает пока никто, но который, тем не менее, существует и действует! Не бойтесь: это и есть поиск.

Конечно, важно понять: нарушать правила можно, а иной раз нужно не потому, что вы не знаете их, а именно потому, что знаете. Всякая область искусства имеет дело сначала с чувствами человека и только потом с разумом. Вот и давайте — хоть здесь, хоть в фотографии! — волю своим чувствам.

Если волнует, действует на эмоции, значит, тут что-то есть. Потом поймете, что именно, а сейчас — нажимайте на спуск, снимайте, ловите момент!

Не всегда правильно то, что считается правильным.

Один и тот же объект, в одном и том же ракурсе, снятый в один и тот же момент, может быть на снимке разным — в зависимости от того, с какой выдержкой и диафрагмой вы его снимаете. Тут — то же, что уже говорилось: снятая с нормальной, правильной выдержкой бабочка может быть просто бабочкой, и не больше. А вот снятая, допустим, с двойной- четверной передержкой, да еще с увеличенным отверстием диафрагмы может оказаться уже как бы и не бабочкой вовсе, а таинственным существом с головкой бабочки, но с размытым сиянием вместо крыльев. Гусеница, снятая, наоборот, с недодержкой, может оказаться мрачным доисторическим ящером. А “портрет” стрекозы, о котором я уже говорил, только тогда и окажется неузнаваемым “портретом” и не стрекозы вовсе, а хитрого, коварного, словно ухмыляющегося чудовища, когда вы намеренно увеличиваете отверстие диафрагмы (одновременно сокращая выдержку), чтобы максимально уменьшить глубину резкости. Капли росы на траве, снятые умышленно с большой недодержкой, приобретают вид звездной галактики, а снятая с передержкой паутина против солнца — радужное сияние... Самое интересное, что ни в одном из этих случаев нет подтасовки, неправды: просто другой взгляд на тот же предмет. Ведь в мире все относительно! А потому...

6. Получайте максимум удовольствия от того, что вы делаете. Отдайтесь своему увлечению целиком, без остатка — по крайней мере на то время, какое можете ему уделить. Радуйтесь жизни всегда и- везде. Помните: ни одна минута вашей жизни не повторится!

Думаю, тут все ясно. Слишком много в жизни приходится нам делать такого, что никакой радости не доставляет. Так уж если мы увлеклись чем-то, если нам вдруг стало интересно... Конечно, тогда дорога каждая минута. А фотография чем еще хороша? Она позволяет продлить эту счастливую минуту, запечатлеть мгновение. И, глядя потом на снимок, мы сможем — пусть хоть в воображении — это мгновение вернуть.

Итак, шесть главных заповедей. Если мы овладели ими — весь мир перед нами. И мир травяных “джунглей” — тоже.

Итак, мы уже говорили об аппаратуре, фотопринадлежностях, попытались расшифровать некоторые фотографические понятия и термины. Мы даже собрались и вышли в “джунгли”, сделав в них первые шаги... Мы познакомились и с живыми “объектами” нашей охоты...

А теперь немного о самой охоте, то есть о съемке.

Как правильно ее определить? Вы уже знаете, что главная задача — отыскать верное соотношение между выдержкой (то есть скоростью открытия-закрытия затвора) и диафрагмой. И то, и другое взаимосвязано, но определение правильной выдержки зависит еще и от чувствительности пленки. Чем выше чувствительность, тем меньше количество света, необходимое для фиксации изображения на фотопленке, которую потом останется только правильно проявить.

До последнего времени чувствительность фотоматериалов в нашей стране измерялась по системе ГОСТ, которая отличалась от международных стандартов. В 1987 году введен новый ГОСТ, который полностью соответствует американскому стандарту ИСО. Чувствительность пленок немецкого производства (ФРГ и ГДР) измеряется по системе ДИН. На упаковке отечественных пленок обычно писались три цифры—ГОСТ, ДИН и АСА,— обозначающие одну и ту же чувствительность в разных единицах измерения, а на упаковке зарубежных — как правило, две.

Итак, задача: соответственно чувствительности пленки определить то количество света, которое необходимо в данных условиях освещенности снимаемого объекта для получения хорошего снимка.

Это необходимое количество света и определяет фотоэлектрический прибор, который называется экспонометр. Подвижная стрелка (или светящиеся точки, или освещенные цифры в окошке) экспонометра показывает степень освещенности объекта, но вам самим предстоит выбрать в каждом случае соотношение между выдержкой и диафрагмой, ибо чем больше отверстие диафрагмы, тем меньше должна быть выдержка при тех же условиях освещенности.

Таким образом, задача с четырьмя переменными величинами — чувствительность пленки, степень освещенности объекта, выдержка и диафрагма — с помощью экспонометра сводится к задаче с двумя переменными: выдержка и диафрагма.

Из предыдущих описаний, я думаю, вам ясно, в каких случаях совершенно необходима высокая скорость срабатывания (короткая выдержка), а в каких можно ограничиться менее высокой; когда нужно как можно больше диафрагмировать объектив (чтобы добиться максимальной глубины резкости), а когда меньше.

В более или менее обычных условиях освещенности экспонометр всегда предоставляет вам несколько вариантов соотношения выдержки и диафрагмы — на выбор.

Пример. При чувствительности цветной обратимой пленки в старых 45 единицах ГОСТ (им соответствуют 50 единиц АСА или 18/10 ДИН) летом, в ясный солнечный день, выходя на охоту, вы собираетесь — для начала — фотографировать общий вид поляны, в “дебрях” которой вы хотите путешествовать.

Разные экспонометры требуют разных действий для определения экспозиции, что подробно описано в паспортах-инструкциях. Итак, вы направляете окошко экспонометра на объект съемки (поляну), определяете — по инструкции — экспозицию и получаете для данных условий освещенности такие варианты соотношений:

Выдержка 1/500 секунды—диафрагма 4 ” 1/250 ” ” 5,6 ” 1/125 ” ” 8 ” 1/60 > ” 11 > 1/30 > ” 16

Давайте рассуждать. Конечно, плохо, если изображение будет размазано из-за дрожания ваших рук, поэтому не стоит выбирать нижний вариант 1/30 секунды. С другой стороны, мы заинтересованы в достаточно большой глубине резкости, нам хочется, чтобы все детали поляны были в фокусе, и ближние травинки, и дальние, а значит, чем больше диафрагмировать объектив, тем лучше... Правда, поляна сама по себе неподвижна, разве что ветер слегка шевелит верхушки трав и цветы да промелькнет летящая бабочка... Летящая бабочка не является сейчас для нас важным “объектом”, издалека она очень мелка, поэтому ее мы можем не принимать во внимание, но остается движение травы под ветром... Если мы выберем верхний вариант с предельной скоростью затвора 1/500, то диафрагма 4 дает все же слишком большое рабочее отверстие объектива, и глубина резкости будет, пожалуй, недостаточной:

часть поляны окажется нерезкой... Хотелось бы, конечно, как можно больше задиафрагмировать объектив. Ну, хотя бы до 8. Какая выдержка соответствует диафрагме 8? 1/125. Достаточна ли такая скорость затвора? Для того чтобы исключить размазанность из-за дрожания рук — достаточна. А вот колыхание трав под ветром... Смотря какой ветер... Если он сравнительно силен, то придется все же взять 1/2 50... Диафрагма 5,6, соответствующая этой выдержке, в современных объективах дает вполне приемлемую глубину резкости (от 5 до 20, либо от 10 до бесконечности)... Итак, либо 1/125 — 8, либо 1/250 — 5,6.

Но приведенный пример — из простейших. Лето, солнце, пленка достаточно чувствительная, увеличения большого не требуется — условия, что называется, идеальные.

Ну, а если, допустим, пленка меньшей чувствительности — 32 единицы ГОСТ (ЦО-32), а к тому же солнце сквозь дымку или вовсе пасмурно, а поляну сфотографировать все же хочется? Допустим, мы получаем набор вариантов такой:

Что делать? Возможно, ваш объектив вообще имеет максимальное отверстие (светосилу) 2,8, так что 1/125 становится для вас верхним пределом... Да ведь глубина резкости и при отверстии даже 2,8 очень невелика — так что часть поляны все равно будет нерезкой... Тут при сильном ветре мы уже вообще не сможем получить достаточно резкого снимка, а если ветра нет, то самое большее, что можно сделать,— снимать с выдержкой в 1/30, стараясь как можно тверже держать фотоаппарат в руках, или смириться с меньшей глубиной резкости и выбрать вариант 1/60—4.

Но ведь и это далеко не самый трудный вариант. Пейзаж, поляну, даже человека, если он сидит не шевелясь, можно снимать и с более длительной выдержкой, чем 1/30 секунды, если упереться локтями во что-то неподвижное или поставить фотоаппарат на камень, на лежащий ствол дерева, а фотографировать с помощью тросика. То же самое, если мы носим с собой портативный штатив. В таком случае можно снимать неподвижные объекты при плохих условиях освещенности...

Однако все многократно усложняется, если мы переходим наконец к тому, чему посвящена эта книга. К “охоте” в “джунглях” листьев и трав.

К съемке крупным планом, с удлинительными кольцами. Тут все сложнее. И “объекты” сплошь да рядом подвижные, а движение их увеличивается относительно пленки, так как объектив “приближает”. И глубина резкости подчас нужна достаточно большая. А освещенность, наоборот, уменьшается прямо пропорционально квадрату линейного увеличения (вы можете увидеть это на рисунке). И — совсем уж беда — экспонометр в большинстве случаев не может вас выручить, потому что он дает возможность определить выдержку при съемке в обычном масштабе, а при пользовании удлинительными кольцами вам нужно пользоваться соответствующими коэффициентами увеличения этой выдержки. Да где ж заниматься всеми этими вычислениями, когда жизнь-то в “джунглях” идет своим чередом и жуку или бабочке дела нет до ваших вычислений, они ждать их результатов не будут!

Что касается коэффициентов увеличения выдержки при съемке с кольцами, то я не буду приводить их здесь. Они приводятся во всех справочниках и даже в инструкциях, прилагаемых к кольцам. К тому же я лично никогда ими не пользовался...

В современных, более дорогих, чем “Зенит-Е”, аппаратах существует так называемая “система ТТЛ”. Фотоэлемент, встроенный в камеру, измеряет не абстрактную освещенность объекта, а конкретное количество света, проходящее через объектив. Это очень удобно: не отрываясь от видоискателя, наблюдая за стрелочкой или световыми сигналами, которые находятся там же, в видоискателе, вы, регулируя либо скорость затвора, либо отверстие диафрагмы, выбираете нужный вариант. Проблема выбора, описанная выше, все равно остается, но вам не нужно отрываться от видоискателя, и — самое важное! — система ТТЛ не требует никаких вычислений с коэффициентами при использовании колец, а также мгновенно улавливает малейшие изменения освещенности.

Но что делать, если в вашем фотоаппарате системы ТТЛ нет и возможности приобрести дорогую камеру с этой системой нет тоже? Есть выход? Разумеется, есть. Когда я начинал свои путешествия в дворовых “джунглях”, то о системе ТТЛ ни я, ни мои знакомые даже не слышали... В чем же выход? Выход в том, чтобы превратить в систему ТТЛ... ваш собственный глаз.

Все приборы, в сущности,— это продолжения человеческих органов чувств (точно так же, как механизмы — продолжения ног, рук, нашего тела). Определять выдержку можно научиться на глаз. Некоторые фотографы, снимающие без всяких колец, в обычном масштабе, все равно никогда не пользуются экспонометром, хотя обычный экспонометр стоит не дорого и для съемки без колец вполне удобен. Преимущества тут не только в том, что вы приобретаете независимость: вы можете оставить экспонометр дома по забывчивости, можете его потерять, он может сломаться и т. д. Преимущества есть и другие: всякий действительно хороший фотограф обязательно еще и художник, то есть он пытается достичь большего, нежели равнодушное “отражение действительности”. Он пытается ухватить суть, “душу” события или “объекта”, дать информацию и пространственную, и временную, показать даже свое собственное отношение к тому, что фотографирует... Точно так же, как и художник-живописец, фотохудожник пользуется своими художественными средствами. Если у живописца это краски и кисть, то у фотографа это свет (и цвет) и пленка.

Глубокая ошибка думать, что фотография, в отличие от живописи, “объективна”. Вспомните, что говорили мы по поводу нахождения той самой “заветной точки” съемки и того единственного “момента”. Разве это не истинно художественный поиск? Не буду сейчас развивать эту серьезную тему (“Фотография— один из видов изобразительного искусства”), она требует места и времени. Но обратим внимание вот на что: выдержка — как и любой другой элемент фотографической техники — может стать средством художественного выражения, одним из художественных приемов. Вспомните лучшие из фотографий пейзажей, которые вы видели. Те, которые соперничают с живописными картинами. Как правило, они несколько необычны. В частности, они либо чуть светлее, чем надо бы для “честной передачи изображения”, либо темнее... Тем или иным способом они передают настроение, мысль... И один из способов — степень их освещенности. А экспонометр (как, впрочем, и система ТТЛ) показывает величину для “честной передачи”. Он объективен и “равнодушен”. Конечно, можно, зная это его свойство, корректировать выдержку, согласно своим художественным требованиям, но эта корректировка будет все равно наугад. Гораздо лучше, если вы без помощи экспонометра (или используя его иногда — для самоконтроля) научитесь определять выдержку по чувству. Вот тогда-то вы и приобретете истинные преимущества. Как и все по-настоящему ценное, это, конечно, непросто. Расскажу о своем опыте. Начинал я фотографировать “джунгли” на пленке “Орвоколор” производства ГДР. До этого, правда, был у меня кое-какой опыт фотографии в обычном масштабе на черно-белую пленку, и способ определения выдержки на глаз был мне знаком. Впрочем, с черно-белой негативной пленкой обращаться, конечно же, несравнимо проще: она имеет большую фотографическую широту (возможность отойти в выборе экспозиции в ту или другую сторону от нормальной без существенного ухудшения изображения), ошибки в определении экспозиции можно исправить и при проявлении пленки, и — особенно — при печати фотографий. Не то с цветной пленкой и — особенно! — с цветной обратимой. Здесь, как уже сказано во второй главе, ошибки почти неисправимы. А широта цветной обратимой пленки весьма невелика из-за сложности ее строения (пять-шесть тончайших эмульсионных слоев!), и малейшее отклонение от правильной экспозиции дает либо совсем негодный слайд, либо слайд с искаженной цветопередачей. Последнее, правда, можно из недостатка обратить в достоинство, но об этом разговор особый. Итак, как же следовало поступать с определением выдержки, когда от черно-белой пленки я перешел к цветной обратимой, да еще стал пользоваться переходными кольцами? Чувствительность пленки “Орвоколор” была номинально 32 единицы, а фактически 22, так что света, как правило, при съемке с кольцами не хватало. Стараясь “выжать” все, что возможно, я фотографировал только с выдержкой 1/30 секунды, изо всех сил пытаясь унять дрожание рук — а они частенько подрагивали: от восторга. Выдержка 1/30 стояла у меня постоянно — до бабочек я тогда еще не добрался... Манипулировал же я диафрагмой. И заметил: при выдержке в 1/30 секунды на эту самую пленку “Орвоколор” чувствительностью 32—22 единицы и при нормальном проявлении пленки хорошие слайды получаются как раз тогда, когда освещенность в видоискателе была на глаз нормальной. То есть по ощущению изображение в видоискателе было как раз таким, каким бы я хотел видеть слайд. Тут важно учесть и то, что снимал я в условиях Москвы и Подмосковья, в средней полосе, на соответствующей географической широте, и глаз мой был настроен на эти условия освещенности. Когда впоследствии я оказался в Средней Азии, глаз “приспособился” и начал обманывать меня — “нормальной” мне казалась освещенность на самом деле большая, и я делал передержки. До тех пор, пока не осознал этот факт и соответственно не перестроился.

Когда появилась в продаже пленка “Орвохром” с более высокой чувствительностью — номинально 45 единиц, а фактически чуть меньше (при моих условиях обработки пленки), то есть как раз в два раза более чувствительная, чем прежняя “Орвоколор”,—я нашел выход очень простой: постоянная выдержка у меня стала для неподвижных объектов не 1/30, а 1/60. Еще лучше!

Существенные дополнения. Фотографировать телеобъективом даже неподвижные объекты, даже с таким сравнительно небольшим фокусным расстоянием, как 135 мм (мой “Юпитер-37а”), с выдержкой 1/60 секунды рискованно: очень легко “размазать” изображение. Значит, нужно 1/125. А если телеобъективом, да еще с кольцами, да еще и подвижный объект — например, бабочка, собирающая нектар и быстро орудующая своим хоботком, или копошащийся на цветке шмель...— то уже и 1/125 может быть слишком длительной — нужно 1/250. Естественно, необходима коррекция освещенности... Вдвое, вчетверо светлее должно быть изображение в видоискателе... Но нет непреодолимых препятствий для человека, если он движим сильным чувством и если порывы его благородны... Даже таким тонкостям научиться можно! Зато если вам удастся освоить прием определения экспозиции с помощью глаза, который вы превращаете в усовершенствованную “систему ТТЛ”, учитывающую не только объективные обстоятельства освещенности, но и ваши эстетические пожелания, то перспективы перед вами открываются безграничные...

ВЫГОДЫ И ОСОБЕННОСТИ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ВЫДЕРЖКИ НА ГЛАЗ ПО СРАВНЕНИЮ С ЭКСПОНОМЕТРОМ

Даже наиболее совершенный экспонометр — система ТТЛ — улавливает и регистрирует весь свет, распределенный на площади будущего кадра. Вас же интересует степень освещенности разных частей объекта и кадра. И если, например, бабочка-репница “светится” в проходящих сквозь ее крылья солнечных лучах, как и цветок лесной герани, на котором она сидит, а общий фон черный (участок тени в глубине соседнего куста), то даже система ТТЛ, не говоря уже об экспонометре обычном, даст не совсем точное определение освещенности, ибо, суммируя общее количество света, она как бы распределит свет нашего объекта — бабочки на цветке — на всю площадь кадра, “не понимая”, что теневой-то фон не должен участвовать в этом распределении. Снимки в проходящем встречном свете (“контражур”), как уже говорилось, вообще очень эффектны и выигрышны.

Но именно в этих условиях ни экспонометр — тем более если вы еще применяете и кольца,— ни даже система ТТЛ не могут определить экспозицию с той точностью, какая необходима вам для того, чтобы добиться наибольшей выразительности кадра, соответствия будущего снимка тому, что вы видите в момент съемки. Еще больше ошибется экспонометр, если вы попытаетесь передать на снимке отлив крыльев бабочки, стрекозы или спинки какого-нибудь жука. Не говоря уже о снимках морозных узоров на стеклах окна крупным планом, или кристалликов с подсветкой, или буйства цветов на мыльной пленке в колбе — о чем мы будем говорить в седьмой главе. Ведь нам нужна не средняя суммарная освещенность, на которую настроен экспонометр или даже система ТТЛ, а строго определенная освещенность объекта или его части — та, при которой снимок будет по-настоящему выразителен. Итак, в случае с определением экспозиции — как, впрочем, и во всех других случаях нашей жизни — техника может только помочь нам. Но она никак не отменяет главного: нашего сознания, нашего человеческого чувства. Опять и опять: техника — это не цель, а средство. И каждый раз, когда вы можете отказаться от нее без ущерба для цели (а в данном случае — даже с выигрышем), отказывайтесь! Есть, правда, в методе “глаз-экспонометр” один уязвимый момент. Постоянно манипулируя диафрагмой, вы лишаетесь возможности пользоваться выгодами “прыгающей” диафрагмы и наводить на резкость при полностью открытом отверстии объектива, что гораздо точнее. На этот счет есть два соображения. Первое: даже при задиафрагмированном объективе вы можете корректировать резкость методом “маятника” — глубина резкости задиафрагмированного объектива в какой-то мере избавит вас от ошибки. Второе: если объект не чрезмерно подвижен, вы можете, определив величину необходимой диафрагмы описанным методом, быстро переключить ее на “прыгающую” и наводить на резкость при полностью открытом объективе — в момент спуска затвора “прыгающая” диафрагма сработает. Впрочем, подавляющее количество своих снимков я сделал без “прыгающей” диафрагмы, при задиафрагмированном объективе... Итак, описанный метод — главнейшее, что поможет вам решить основной технический вопрос съемки, с учетом четырех переменных величин — чувствительность пленки, освещенность объекта, диафрагма, выдержка,— и решить его в пользу художественности.

Теперь нужно научиться решать художественные задачи иного порядка. Тут-то мы и возвращаемся к обещанному разговору о композиции...

КОМПОЗИЦИЯ, ПОСТРОЕНИЕ СНИМКА И ПРИНЦИПЫ ПОДХОДА...

Сколько споров уже было по этому поводу, сколько правил и руководств написано! Конечно, существуют определенные и нерушимые объективные законы построения снимка, связанные, очевидно, с психологией человеческого восприятия. Есть такие понятия, как равновесие, диагональное, вертикальное, горизонтальное построение, линейная перспектива, пропорции, градация тонов, распределение светотональных масс, ритмы рисунка и световых пятен, тональный контраст, световые акценты, смысловой центр, линия, “золотое сечение” и так далее. На курсах фотомастеров, в институтах, так или иначе связанных с фотографией и кино, и уж тем более в художественных училищах и институтах читаются циклы лекций о композиции — это целая наука. Есть и соответствующие учебники. Естественно, что в этой небольшой книжке я не смогу даже коротко описать этот курс, не буду даже и знакомить вас с общими правилами и понятиями этого курса. Гораздо проще тем, кого это особенно заинтересует, обратиться к специальным книгам. Поделюсь только общими собственными соображениями на этот счет и кое-каким собственным опытом.

Первое и главное, в чем я уверен: человек, постоянно держащий в уме все количество выученных правил, помнящий их, стремящийся во что бы то ни стало выполнить их в каждом конкретном случае и больше всего опасающийся их нарушить, словно инструкции вышестоящего начальства, никогда не станет истинным творцом и художником. Он не только не сможет создать что-то стоящее, но не получит и никакой радости от своего занятия, ибо радость предполагает свободу и независимость от чужой давящей воли. Нависающий же дамокловым мечом страх нарушения правил лишит вас и свободы, и независимости.

Да, верно. Вы внимательно читали книжку, если вспомнили сейчас, что речь идет о пятой и шестой заповедях мастерства, о чем шла речь в третьей главе. Точно так же, как с умышленным искажением выдержки по сравнению с “объективным” экспонометром, вы должны здесь стремиться к тому же: добросовестно изучив законы и правила, поняв смысл и нужность их соблюдения, надо суметь освободиться от них, даже, может быть, вообще “забыть” их, переводя из области сознательной (память) в область подсознательную (интуиция, чувство). Вы должны настолько усвоить их, что, “переваренные”, они уже становятся частью вашего сознания — настолько, насколько “организм” вашего сознания принимает их (неприемлемое — долой!). “Переварив” их, вы добьетесь того, что они уже не только не будут мешать вам, постоянно дергая, напоминая о себе, отнимая вашу самостоятельность, а, наоборот, помогут вам изобретать свои правила, открывать, может быть, вообще новые законы, которых ваши предшественники не сумели заметить. Ведь на самом деле: правила и законы, о которых вы читали, кто-то написал, кто-то открыл. Это результат опыта других людей, не больше, не меньше. Таких же, в сущности, людей, как и вы. Может быть, умнее, а может быть, и глупее — ведь вы-то еще не сказали своего последнего слова, как говорится: еще не вечер... Написанные в учебниках и прочитанные вам на лекциях правила и законы — это не какая-то абсолютная и непререкаемая истина, это именно нечто замеченное и описанное живыми, конкретными людьми. Суммированный опыт ваших предшественников. Ваша задача: усвоив его, отнесясь к нему с должным вниманием, уважением и почтением, приобретать свой опыт. И, постоянно соотнося его с опытом ваших предшественников, не позволяя ему при этом тормозить ваше познание окружающей объективной действительности, идти дальше. И радоваться, если это вам удается. Вот эта психологическая раскрепощенность и есть, на мой взгляд, важнейшее условие всякой человеческой деятельности. И фотографии тоже. Еще и еще раз: не бойтесь законов и правил! Усваивайте их творчески — с интересом и любопытством, как бы заранее предполагая, что, усвоив их, вы получите не скованность, а свободу. Ибо сможете их нарушать. Но только после того, как усвоите. Ведь — напоминаю! — ваша цель не в том, чтобы всю жизнь прилежно исполнять что-то, заданное вам кем-то. А в том, чтобы, научившись исполнять, уметь все же решать и поступать по-своему. Так, как вы считаете лучше. И получать от этого радость. В вашей единственной, в вашей неповторимой жизни. Не принижайте себя. Никогда не пренебрегайте теми возможностями, какие вам дала природа. Итак, что же я могу добавить к тем правилам и законам, которые вы, несомненно, усвоите из других книжек и руководств? Что еще сказать помимо вот этого, главнейшего, на мой взгляд, принципа — принципа раскрепощения?

Все ваше внимание — как и в отношении определения правильной экспозиции — в окошко видоискателя. Что вы увидите там, то и получится на снимке, если вы усвоили правило “глаз-экспонометр”. Нажимайте на спуск затвора в тот самый момент, когда чувствуете: то, что вы видите, нравится вам, вас волнует. Очевидно, существует некий закон сопереживания. Показывая слайды, я очень часто замечал, что самых разных людей волнует как раз то, что взволновало меня при съемке, если мне удалось передать это на слайде. Не всегда легко это объяснить, но, как правило, это чувство никогда не обманывает.

2. Если фотографируете нечто ценное, с вашей точки зрения, не жалейте пленки. Об этом я уже говорил, но повторю здесь еще раз. Сколько раз на первых порах я до слез горевал, что не сделал еще несколько кадров какого-то понравившегося мне “объекта”! Ведь все перечеркивается, все ваши усилия оказываются пустыми, если того — единственного! — кадра, который вы хотели получить, вы не сделали, пожалев пленку. И наоборот, все компенсируется одним-единственным стоящим кадром, неким вашим личным “шедевром”, личным рекордом изобразительности. Здесь, как и везде в жизни, добивайтесь не количества, а качества. Только качество доставляет истинную радость художнику, а потом и зрителям. Только так вы сможете совершенствоваться: через большое количество снимков, через усилия и муки поиска —к качеству.

3. Ищите. Всегда старайтесь попробовать другой масштаб, другой ракурс, фон, позу, другую выдержку и диафрагму. Эксперимент, смелый эксперимент,— отец открытий. Сняв как обычно — на всякий случай и для начала,—• попытайтесь снять необычно, непривычно, как-то по-новому.

Фантазируйте, ловите ассоциации, находите аналогии — живите полно во время своей “охоты”, дайте себе свободу. Не бойтесь нарушить любые правила, если чувствуете, что “здесь что-то есть”. Потом, на снимке, поймете, было “что-то” или нет; и даже если вы ошиблись, ваши усилия не пропали впустую: вы приобрели то, что ценнее всяких писаных правил — собственный опыт.

НЕСТАНДАРТНЫЕ ПРИЕМЫ (НЕКОТОРЫЕ ИЗ НИХ СТАЛИ УЖЕ СТАНДАРТНЫМИ)

Итак, основываясь на предыдущих принципах поиска и раскрепощения, каждый может открыть свои собственные приемы выразительной фотосъемки. То есть такой, какая помогает фотографу выразить свое

отношение к конкретному объекту фотографирования и к миру вообще. Приемов, открытых разными способными людьми, множество. Некоторые из них держатся в секрете — и все равно рано или поздно открываются в конце концов другими, некоторые становятся достоянием многих и из этаких “чудачеств” отдельных мастеров-экспериментаторов постепенно превращаются в классику, даже входят в соответствующие методические пособия и учебники.

Ну, какие же это приемы, кроме тех, о которых уже говорилось?

1. Умышленное “смазывание” изображения при съемке. Этот прием может образно передать ощущение движения.

2. Умышленное нарушение резкости. Так достигается “импрессионистический” эффект, передающий настроение, размышление.

3. Умышленное увеличение зернистости изображения, отчего оно приобретает “дискретный” характер и тоже вызывает определенные, нестандартные ощущения. Этот прием используется при печати с негативных пленок, но у меня однажды спонтанная ретикуляция произошла при проявлении обратимой пленки. Термометр стал занижать на шесть градусов (сбилась шкала), а я этого не заметил, эмульсия пленки “Орвохром” при более высокой температуре стала сморщиваться и дала очень любопытный эффект.

4. Использование цветных светофильтров — для создания определенного общего колорита, опять же, передающего настроение.

5. Использование “монокля” — объектива из одной линзы, дающего полуразмытое, полурезкое изображение, умышленно “некачественное”.

6. Повторная съемка на один и тот же кадр — разных объектов или одного и того же, но со сдвигом. Для этого, правда, нужен либо фотоаппарат с центральным затвором—например, “Смена”,— либо камера со специальным механизмом для многократного экспонирования одного и того же кадра.

7. И наконец, наложение слайда на слайд. Этот прием, открывающий богатейшие возможности, я шире всех других использовал в своей практике. О нем буду говорить специально в седьмой главе.

Используя эти и другие известные приемы, открывайте свои. Но только не ради самих приемов, а ради цели — получения выразительного снимка.