Содержание номеров Трудов ЗИН

В статье описан ископаемый пан-хелониид Protrachyaspis shorymensis gen. et sp. nov. из местонахождений Каракеши, Керт, Куюлус и Моната шорымской свиты (бартон, средний эоцен), а также неизвестных местонахождений п-ова Мангышлак, Казахстан. Помимо этого описаны кости панциря мелких пан-хелониид из местонахождений Куюлус и Тузбаир шорымской свиты с некоторыми признаками P. shorymensis, которые, вероятно, представляют собой остатки ювенильных особей этого вида. Новый таксон характеризуется рядом редко встречающихся у пан-хелониид черт, включая зазубренные зубные кости, дистально смещенный латеральный отросток плечевой кости и глубоко скульптированную наружную поверхность карапакса. Эти черты указывают на вероятную растительноядную диету и пелагический образ жизни нового пан-хелониида. По результатам кладистического анализа P. shorymensis является сестринским по отношению к неогеновому Trachyaspis lardyi Meyer, 1843, от которого отличается отсутствием килей карапакса у взрослых особей, конфигурацией щитков на теменной кости и строением пластрона. Стратиграфический разрыв между временем появления P. shorymensis и сестринского ему T. lardyi предполагает продолжительную призрачную линию представителей этой клады на протяжении бартона – аквитана (около 20.7 млн лет), предшествующую появлению T. lardyi. На большей части деревьев клада P. shorymensis + T. lardyi находится внутри клады Chelonini, что с учетом среднеэоценового возраста P. shorymensis свидетельствует в пользу ранней дивергенции кроновых хелониид, установленной ранее по молекулярным данным. С новым таксоном сходны фрагментарные остатки пан-хелониид со скульптированной наружной поверхностью панциря, ранее описанные из четырех местонахождений верхней части бучакской и нижней части киевской свиты юга Европейской России и Украины, что позволяет определить эти материалы как cf. Protrachyaspis sp. и, вероятно, удревняет время появления клады P. shorymensis + T. lardyi до среднего лютета.

В некоторых публикациях сообщается, что воробьинообразные птицы по сравнению с гусеобразными и куликами проявляют гораздо меньшую ежегодную верность миграционным путям и местам остановок, и что верность к ним уменьшается с увеличением длины миграционного пути. Анализ материалов многолетнего (1957–1986 гг.) повторного отлова многих тысяч особей окольцованных птиц на Куршской косе (Восточная Прибалтика) на примере двух самых многочисленных видов певчих птиц, зяблика Fringilla coelebs Linnaeus, 1758 (Fringillidae) и веснички Phylloscopus trochilus (Linnaeus, 1758) (Phylloscopidae), привел к противоположным выводам. Значительная часть пролетных популяций (34–41% из повторно пойманных птиц в сезоны миграций) сохраняет тот же миграционный путь и примерно те же сроки миграции в другие годы после кольцевания. Предположения о зависимости степени верности миграционным маршрутам от их протяженности не подтвердились, поскольку показатели такой верности у веснички, имеющей гораздо более длинный маршрут, чем у зяблика, были даже выше, чем у зяблика. Данные индивидуальной продолжительности жизни повторно пойманных мигрантов подтверждают верность одному и тому же пути миграций на протяжении жизни исследованных птиц.

Изучен новый материал по индо-малайским родам Peracca Griffini, 1897 и Oxylakis Redtenbacher, 1891. Обозначен грамматический женский род для названий этих родов и для некоторых других (производных от них) родовых и подродовых названий (родовые названия Amblylakis Redtenbacher, 1891, Odontolakis Redtenbacher, 1891, Paroxylakis Ingrisch, 1998, Bispinolakis Ingrisch, 1998, Depressacca Ingrisch, 1998 и Viriacca Ingrisch, 1998; подродовые названия Ocellakis Gorochov, 2013, Spinolakis subgen. nov., Sumatracca Gorochov, 2013 и Robustacca Ingrisch, 2020), а также внесены необходимые исправления некоторых видовых названий. Кратко обсужден состав рода Peracca; P. (Robustacca) setosa Ingrisch, 1998, comb. nov. перенесен из подрода Odontoconus Fritze et Carl, 1908 в подрод Robustacca. Подродовой состав рода Oxylakis расширен до четырех подродов: Oxylakis s. str., Indolakis Gorochov, 2013, Ocellakis Gorochov, 2013 и Spinolakis subgen. nov. Приведен ключ для определения подродов рода Oxylakis. Описаны и изображены следующие новые виды и подвид: Peracca (Peracca) simplex sp. nov. и O. (Oxylakis) singaporensis aceh subsp. nov. из индонезийской провинции Ачех (Суматра) и Oxylakis (Spinolakis) spinosa sp. nov., собранный в малазийском штате Сабах (Борнео).

Распространение алтайских цокоров Myospalax myospalax (Laxmann, 1773) остаётся предметом научных дискуссий как относительно состояния современного ареала, так и палеоареалов в геологическом прошлом. Данный вид является западносибирским эндемиком и относится к семейству цокоровых (Myospalacidae), группе подземных грызунов, ведущих одиночный и территориальный образ жизни. Ареал алтайских цокоров претерпевал сильные изменения в 20 веке, следствием чего стало его сокращение и разорванность. В исследованиях за разные года приводимые ареалы алтайских цокоров часто могут не совпадать друг с другом, что затрудняет определение лимитирующих факторов для данного вида. В свою очередь, данные по ископаемым находкам M. myospalax являются фрагментарными и до настоящего момента не были рассмотрены в рамках одной публикации. В настоящей работе проведена ревизия данных по распространению M. myospalax с целью определения связи между ареалом алтайских цокоров и такими факторами окружающей среды, как климат и распределение почв. В работе реконструирована зона максимального распространения алтайских цокоров в 19–20 веках. Зона максимального распространения была сопоставлена с распространением почвенных комплексов и провинций, что позволило установить ряд климатических и почвенных параметров, характерных для местообитания данного вида. В работе обобщены авторские и ранее опубликованные данные по ископаемым находкам M. myospalax. Исследованы моляры M. myospalax из местонахождений позднего плейстоцена и голоцена, с последующим сравнением с рецентными выборками и остатками из местонахождений среднего плейстоцена. На основе полученных результатов выдвинуто предложение об использование данного вида в качестве палеоклиматического индикатора.

Впервые на репрезентативных выборках изучены анатомо-морфологические особенности посткраниального скелета девяти таксонов скальных ящериц рода Darevskia Arribas, 1999, принадлежащих к комплексам Darevskia (caucasica) и Darevskia (saxicola). В обоих комплексах найдены особи с реберной формулой 3+1 (ранее для рода Darevskia были известны только два варианта – 3+2 и 3+3). Описаны различия между надвидовыми комплексами и входящими в них таксонами с использованием типовых экземпляров или топотипов. Изученные комплексы дифференцируются по размаху изменчивости количества пресакральных позвоноков (у D. (caucasica) их минимальное число – 26, у D. (saxicola) – 27), количеству последних пресакральных позвонков с ребрами (среднее значение этого признака у D. (caucasica) меньше 6, у D. (saxicola) – больше 6). У D. (saxicola) B-тип хвостовых позвонков встречается в 5 раз чаще, чем у D. (caucasica). В свою очередь последняя группа характеризуется заметно большей долей особей с окостеневшими ребрами при третьем шейном позвонке и большей вариабельностью реберной формулы. Данные по морфологии скелета D. alpina свидетельствуют о ее большем сходстве с представителями комплекса D. (caucasica). Установлено определенное своеобразие D. c. vedenica. Изучение особей D. saxicola из зоны симпатрии с D. c. caucasica (Чегемское ущелье) не выявило их сходства c последней, кроме наличия двух вариантов реберной формулы. Криптические формы внутри D. lindholmi различаются как минимум по двум признакам: наименьшему количеству последних пресакральных позвонков с короткими ребрами и наличию особей с B-типом хвостовых позвонков.

Проведено сравнение молоди проходной и пресноводной (ручьевой) форм черноморской кумжи Salmo trutta labrax Pallas, 1814 по 10 меристическим и 62 пластическим признакам костных структур черепа, характеризующим число зубов и отверстий в костях, а также их форму. Для сравнения использованы данные по молоди пресноводного и проходного атлантического лосося Salmo salar Linnaeus, 1758. Экологические формы кумжи по остеологическим признакам различаются между собой больше, чем формы атлантического лосося. Различия между жилой и проходной формами у кумжи выявлены по большему числу меристических признаков, чем у лосося, но для пластических признаков наблюдается обратная тенденция. Пресноводные формы занимают промежуточное положение между проходными формами двух видов, проявляя большее сходство с проходной формой своего вида, чем между собой. Из четырех форм число зубов в среднем наименьшее у молоди проходной формы черноморской кумжи, наибольшее – у молоди проходного атлантического лосося; пресноводные формы занимают промежуточное положение между ними. По признакам, характеризующим форму костей черепа, наиболее выражены различия также между молодью проходных форм двух видов. Признаки, характеризующие число отверстий в костях черепа, не обнаруживают четких закономерностей при сравнении выборок. Выделены признаки, по которым молодь черноморской кумжи и атлантического лосося наиболее различается; отмечены характерные для этих видов особенности. Показано, что у молоди разных экологических форм каждого из двух видов рода Salmo по ряду признаков наблюдаются статистически значимые остеологические различия. Это свидетельствует о сравнительно высокой генетической обусловленности этих признаков и отборе, который действует в пределах речных систем, приводя к различиям между пресноводными и проходными экологическими формами. Тем не менее все изученные признаки проявляют значительную пластичность, вследствие которой различия между изученными видами и экологическими формами рода Salmo в большинстве случаев не достигают значений, принимаемых как пороговые для подвидов. Результаты согласуются с ранее проведенными исследованиями взрослых особей и показывают, что пресноводная форма атлантического лосося обладает рядом остеологических признаков, характерных для более древнего, генерализованного вида, – кумжи.

В различные гидрологические сезоны (май, июль, сентябрь) 2022 г. исследовано современное состояние макрозообентоса шести предгорных озер Русского Алтая: Ая (Айское), Белое, Киреево, Колыванское, Кокша и Светлое. Цель работы – изучение факторов формирования сообществ донных беспозвоночных предгорных озер Русского Алтая. В зообентосе исследованных озер выявлено 156 видов из 9 классов беспозвоночных, наибольший процент встречаемости отмечен для хирономид и олигохет. По таксономическому составу макрозообентоса большинство изученных озер Русского Алтая (Ая, Белое, Киреево и Колыванское) были ближе к равнинным водоемам. Два озера (Кокша и Светлое) совмещали признаки как равнинных, так и высокогорных озер. Значения численности и биомассы зообентоса в озерах Ая и Киреево соответствовали олиготрофному уровню, в озерах Белое и Колыванское – мезотрофному, а в озерах Кокша и Светлое – эвтрофному. Структурные характеристики макробеспозвоночных отражают состояние озерных экосистем, поэтому для поддержания здоровья экосистем озер важно определить лимитирующие факторы состава и структуры сообщества макробеспозвоночных. Изучено влияние факторов окружающей среды на состав и структуру макрозообентоса предгорных озер Русского Алтая. Проанализирована связь 10 основных показателей структуры зообентоса с 30 гидрофизическими и гидрохимическими показателями. С помощью анализа главных компонент, метода множественной регрессии, корреляционного и канонического анализов выявлено, что наибольшее влияние на развитие сообществ донных беспозвоночных в исследованных озерах Русского Алтая оказывали биогенные элементы, содержание легкоокисляемых органических веществ, характер грунта и температура воды.

Проведено исследование распространения тетерева Lyrurus tetrix (L., 1758), глухаря Tetrao urogallus (L., 1758) и рябчика Tetrastes bonasia (L., 1758) на территории Ненецкого автономного округа. Выявлены тенденции расширения области распространения этих видов к северу. Так, установлены более северные, в сравнении с данными опубликованных работ, точки регистрации тетерева, глухаря и рябчика в Малоземельской тундре: тетерева – примерно на 40 км, глухаря и рябчика – на 20 км. Наиболее северные точки регистрации тетерева и глухаря в Малоземельской тундре располагались в островах елового леса, рябчика – в приречных пойменных лесах. Более северные, в сравнении с данными опубликованных работ, точки регистрации тетеревиных птиц в Большеземельской тундре установлены только для глухаря, который был отмечен в крайне северных островах леса в долине р. Шапкина. В то же время в Большеземельской тундре отмечены новые точки регистрации тетерева и рябчика, которые располагались к востоку от известных по опубликованным данным: тетерева – на 200 км, рябчика – на 100 км, что косвенно свидетельствует о расширении области распространения этих птиц к северу в сопредельных с территорией округа регионах. Отмечено, что тенденции в расширении области распространения изучаемых видов тетеревиных к северу однонаправленны с положительными трендами изменений температуры воздуха в округе и процессами постепенного зарастания древесной растительностью безлесных пространств, расположенных между массивами редколесий и северными островами леса.

Во время перелетов птицам необходимы места отдыха, где они могут восстановить силы. В сельскохозяйственных районах птицы могут использовать для этого лесопосадки, состоящие из чужеродных видов. В настоящей работе рассмотрен вопрос о значении олеандровых рощ для перелетных воробьиных птиц. Изучена экология птиц 15 видов, мигрирующих на дальние и ближние расстояния, в районах их остановок. Рассчитана минимальная продолжительность остановок и степень накопления жира для птиц каждого вида, с разделением их на группы по характеру используемых биотопов и протяженности миграций. Для трех видов оценен возможный диапазон дальности перелета, исходя из накопленного жира, массы тела и длины крыльев. Результаты показывают, что олеандровые лесопосадки используются птицами на остановках по-разному. За время, проведенное на отдыхе, масса тела птиц, как правило, существенно не меняется. Лесные виды и птицы сельскохозяйственных угодий проводят на остановках наибольшее время. Несмотря на возможно высокий уровень внутри- и межвидовой конкуренции, олеандровые рощи могут обеспечить птиц достаточным количеством корма в течение всего периода остановки. У мигрантов на короткие расстояния меньше жира, чем у птиц, осуществляющих дальние перелеты, что обусловлено, очевидно, различной стратегией их миграций. В зависимости от протяженности перелетов птиц варьирует их поведение на остановках. Исследования биологии птиц на местах их стоянок в ходе миграций важны с природоохранной точки зрения.

Исследованы взаимоотношения между членами паразитарной системы, образуемой таёжным клещем Ixodes persulcatus (Schulze, 1930) на преимагинальных фазах развития, Borrelia garinii и мелкими млекопитающими. Установлено, что трансовариальная передача B. garinii у таежного клеща отсутствует. В условиях природных биотопов северо-запада России мелкими млекопитающими, прокормителями преимагинальных стадий Ixodes persulcatus являются Myodes glareolus (Schreber, 1780) (52–53%), Sorex araneus Linnaeus, 1758 (33–34%), Apodemus uralensis (Pallas, 1811) (14%). Личинки и нимфы наиболее многочисленны на прокормителях в начале сезона, в мае и июне. В дальнейшем их численность снижается в 5–10 раз и может немного увеличиваться в сентябре. В популяциях до 31.9 % особей M. glareolus и 20.5% особей A. uralensis инфицированы B. garinii. Установлен агрегированный тип распределения личинок и нимф таёжного клеща на прокормителях. Инфицирование основной части голодных личинок и нимф происходит в начале сезона активности после зимовки при питании на перезимовавших инфицированных прокормителях. Этот период является ключевым в циркуляции (обмене между переносчиками и резервуарными хозяевами) и сохранении B. garinii в природном очаге боррелиоза на северо-западе России. Вертикальная передача B. garinii возможна от напитавшихся в начале сезона личинок и нимф перелинявшим в августе-сентябре нимфам и взрослым клещам, соответственно. Горизонтальная передача возбудителя от мелких млекопитающих, особенно рыжей полевки, личинкам и нимфам и наоборот обеспечивает циркуляцию и сохранение B. garinii в природных очагах. Вопрос о сохранении возбудителя в зимующих преимагинальных стадиях клещей требует дальнейших исследований.

Род Icelus Krøyer, 1845 включает 18 валидных видов из вод шельфа и верхней части континентального склона северной Пацифики, Арктики и Северной Атлантики. Систематика рода находится в стадии разработки. Для решения таксономических проблем возникает необходимость уточнения диагностических признаков уже известных видов. Как оказалось, сведения о составе типовой серии охотского ицела I. ochotensis Schmidt, 1927 в разных источниках расходятся, а диагностические признаки в последней ревизии рода и в ключах для определения противоречат его первоописанию. В работе уточнен состав типовой серии охотского ицела, хранящейся в ЗИН (36 экз.); приводится переописание и уточненный диагноз; обозначен Лектотип ЗИН № 21898. Icelus ochotensis, характеризуется наличием на теле лишь двух рядов крупных чешуй (дорсальный ряд Dl и боковая линия Ll) и входит в группу “I. bicornis”, наряду с I. spatula Gilbert et Burke, 1912, I. uncinalis Gilbert et Burke, 1912 и I. stenosomus Andriashev, 1937. Вопреки результатам последней ревизии рода и современным определительным ключам, оказалось, что на верхней части головы у него не одна пара шипов, а две пары (теменные = parietal spines и затылочные = nuchal spines), в виде тупых бугров, скрытых в коже. Дорсальный ряд чешуй (Dl) впереди полный (доходит до головы); боковая линия начинается под 3–4 чешуйкой дорсального ряда и не заходит на хвостовой плавник; чешуи Ll ниже поры канала обычно полностью погружены в кожу и не зазубрены (могут быть различимы 1–2 спинулы); надглазничный кожный усик (циррус) простой; урогенитальная папилла самцов цилиндрическая (в отличие от лопатовидной у I. spatula). Позвонков 37–40, D VII–IX 15–19, A 13–16, P 17–18, Ll 38–40, Dl 29–34; аксиллярных чешуй 6–13. Распространение охотского ицела требует пересмотра, так как современные ключи для определения Icelus содержат неверные признаки этого вида (такие как одна пара шипов на затылке).

Предложен новый эффективный способ определения пола у неполовозрелых мышевидных грызунов семейства хомяковые (Cricetidae Fischer, 1817) путем физического воздействия на мочевыделительную зону промежности. Апробация метода проводилась на 212 неполовозрелых особях пяти видов: Myodes rutilus Pallas, 1779, M. glareolus (Schreber, 1780), Alexandromys oeconomus Pallas, 1776, Agricola agrestis (Linnaeus, 1761) и Myopus schisticolor (Lilljeborg, 1844). Верификацией метода служило контрольное вскрытие особей. Применение экспресс-метода на тестируемом материале оказалось результативным в 88.5–100% случаев, в зависимости от вида животного. Использование морфологических характеристик (масса и длина тела, аногенитальное расстояние) позволило идентифицировать пол только у четырех видов, с точностью до 76.2–93.5%. Успешность нового метода превысила результаты определения пола морфометрическими способами для сеголеток M. schisticolor и M. glareolus на 19% и 6.8%, соответственно. Примерно одинаковые значения точности всех тестируемых методов установлены для M. rutilus. Для A. agrestis использование классических морфометрических характеристик на 4.6% эффективнее, чем у нового метода. Для сеголеток A. oeconomys результативным был только новый метод определения пола. При выборе неанатомического метода определения пола у сеголеток семейства Cricetidae необходимо ориентироваться на вид изучаемого грызуна. Использование нового метода в первую очередь рассчитано для идентификации пола живых зверьков.

Проведен сравнительный анализ качественного состава авифауны Бузулукского бора, преимущественно на основе данных орнитолога Е.П. Кнорре за период 1928–1941 гг., а также современных наблюдений с 2000 г. по настоящее время. Ретроспективные данные получены с территории ныне ликвидированного заповедника «Бузулукский бор» площадью 10 503 га (ныне Боровое-Опытное лесничество в Оренбургской области). Современные личные авифаунистические наблюдения (по стандартным методикам, с привлечением литературных данных) проводили на площади 49 000 га как на территории Борового-Опытного, так и в нескольких сопредельных участковых лесничествах, входящих в состав национального парка «Бузулукский бор» в пределах Оренбургской области. При сравнении исторического и современного списков птиц мы использовали относительную оценку изменения видового состава различных групп на основе наблюдаемых и ожидаемых частот по критерию χ². Использованы также многолетние данные по среднегодовым температурам и осадкам с близлежащей государственной метеостанции. В результате показано, что к настоящему времени список птиц Е.П. Кнорре сократился со 153 до 109 видов (на 28.8%). При сравнении по отрядам заметно, что в большей степени сокращение затронуло группу околоводных и водоплавающих птиц. Количество видов в отрядах Поганкообразные, Аистообразные, Журавлеобразные снизилось на 80–100%, а в отрядах Гусеобразные и Ржанкообразные – более чем на 50%. В меньшей степени наблюдается снижение количества видов в отрядах Соколообразные и Совообразные – примерно на 40%. Оценка относительного изменения видового состава различных групп птиц на основе ожидаемых и наблюдаемых частот показала значимые различия в доле авифауны, связанной с водой: она снизилась с 23.5% до 9% в группе «лимнофилы» (χ² = 11.7, df = 1, p = 0.0006) и с 24.8% до 9% в группе отрядов водных и околоводных видов птиц (χ² = 13.4, df = 1, p = 0.0002). Изменение в доле хищных птиц статистически незначимо. В остальных группах снижение не удалось подтвердить статистически, несмотря на выявленное сокращение современного списка. Сравнение групп по статусу пребывания не выявило значимых изменений в долях всех групп птиц в прошлом и настоящем, но при этом наибольшее сокращение отмечено в группе мигрирующих видов. Доля мигрантов сократилась с 8.7% до 3.0% (χ² = 3.2, df = 1, p = 0.07, с поправкой Йетса χ² = 2.2, p = 0.1). Заметное сокращение видового состава птиц водно-болотного комплекса на наш взгляд связано в том числе с прогрессирующим усыханием Бузулукского бора, о чем писал в отчете и Е.П. Кнорре. Продолжающаяся аридизация климата, как показывает график среднегодовых температур воздуха, происходит как минимум с 20-х годов ХХ в., что приводит к иссушению водно-болотных угодий и к миграции подземных вод в более глубокие горизонты. Сокращение доли мигрантов можно объяснить тем, что ряд мигрирующих видов, преимущественно уток и куликов, более не встречается в районе исследования, а другие виды стали гнездящимися. Крупные пожары в начале ХХ в. и масштабные рубки привели к образованию гарей-пустырей внутри лесного массива, что также, вероятно, внесло вклад в его фрагментацию и иссушение.

Проведена оценка сложности строения зубной поверхности первого нижнего коренного зуба (m1) материковых и островных популяций восточной полевки Alexandromys fortis (Büchner, 1889) двумя методами. С помощью традиционного подхода и методов геометрической морфометрии (ГМ) была проанализирована морфологическая изменчивость антероконида m1 этого вида материковой части юга Приморского края и островов залива Петра Великого. Традиционный подход основывался на описании складчатости жевательной поверхности с использованием трех признаков: 1) складчатость лингвальной стороны передней непарной петли антероконида (AC); 2) форма лабиальной стороны AC; 3) форма четвертого лингвального входящего угла. На материковой части ареала вида наиболее высокую встречаемость показал морфотип III-C-a, который также преобладал в позднеплейстоценовых выборках вида в Приморье. В работе выявлено повышенное морфотипическое разнообразие в островных популяциях восточной полевки, что обусловлено, вероятно, фенотипическими и генотипическими особенностями основателей островных популяций, а также инбридингом, что может вызывать высвобождение скрытого разнообразия и увеличение числа редких морфотипов. Наиболее многочисленным морфотипом на островах Де-Ливрона – Дурново являлся II-C-a, редкий для материка. В целом наиболее усложненные формы присутствуют на островах. В рамках применения  геометрической морфометрии, антероконид был разделен на две отдельно исследуемые структуры: передняя непарная петля антероконида (AC) и основание антероконида (AB). Распределение конфигураций AC в пространстве двух главных компонент приняло дугообразную форму, выявив «зону запрета». Основные изменения происходят с лингвальной стороны AC. Регрессионный анализ показал прямую зависимость длины контура  с усложнением формы передней непарной петли. Основание антероконида (AB) также подвергается трансформации: он либо растягивается, либо сжимается, при этом, если передняя непарная петля антероконида (AC) более сложная, то наблюдается упрощение и сжатие его основания (отрицательная регрессия). Анализ результатов использования двух подходов (традиционного и с использованием методов ГМ в анализе изменчивости антероконидного отдела m1, A. fortis) показал крайний субъективизм в использовании первого и широкие возможности второго для выявления математическими методами разных аспектов трансформации зуба.

Новый материал по Bolbossus bervoetsi Gnezdilov et Bourgoin, 2016 из семейства Issidae (Issinae, Parahiraciini), описанного более ста лет назад из Балтийского янтаря по имаго (пол не определен), обнаружен в коллекции Датского музея естественной истории (Копенгаген). Bolbossus bervoetsi переописан по самке и личинке пятого возраста.

В эстуарии р. Невы обнаружены 188 видов и надвидовых таксонов донных животных, из них 129 – в восточной части Финского залива. В настоящее время в сообществах зообентоса эстуария доминируют эврибионтные виды-индикаторы, населяющие «загрязненные» и «грязные» воды. Мы использовали интегральный показатель IP', специально разработанный для водоемов и рек северо-западной части России, для оценки качества воды и состояния экосистем эстуария р. Невы. Он основан на структурных характеристиках сообществ зообентоса и позволяет учитывать смешанное загрязнение токсичными и органическими веществами. В среднем качество вод Невской губы, оцениваемое по интегральному показателю (IP′), оставалось достаточно постоянным в течение 1994–2021 гг. В течение всего периода исследований, за исключением 2006 и 2015 гг., её воды оценивались как «загрязненные», что объясняется крупномасштабными дноуглубительными работами. За период 1982–2021 гг. среднее количество видов зообентоса на одной станции в Невской губе увеличилось почти в 2 раза, с 12±1 вид в 1982 г. до 23±2 вида в 2020 г. В курортном районе восточной части Финского залива значения видового богатства и индекса Шеннона были намного ниже, чем в Невской губе, и в среднем для одной станции варьировали от 5±0.6 до 14±4 видов и от 1.1±0.2 до 2.3±0.2 бит/экз. Эти низкие показатели видового разнообразия зообентоса обусловлены влиянием солености воды, интенсивным эвтрофированием и загрязнением вод, вселением чужеродных видов в сообщества зообентоса. Помимо интенсивного антропогенного воздействия, динамика состояния зообентоса в этой части эстуария определялась колебаниями климата.

Существует несколько внешних и внутренних аномалий, влияющих на развитие как диких, так и культивируемых рыб. Одна из таких аномалий известна под названием "синдром седловины" (SBS); она характеризуется нарушением формы и числа спинных птеригиофоров или их отсутствием, что приводит к вогнутости спинной области и отсутствию сегментов плавников. Причины возникновения этого синдрома пока не ясны, но они могут быть обусловлены повреждениями рыб при промысле или атаке хищников, а также недостатком питания, генетическими факторами или экологическими стрессами при загрязнении среды, которые могут вызвать изменения в онтогенетическом развитии рыбы. В данном исследовании впервые зафиксирован синдром SBS у диких экземпляров Thorichthys meeki Brind, 1918 (Cichlidae). У рыб, пойманных в ноябре 2022 г. в районе Чекубул (муниципалитет Кармен, Кампече, Мексика), колючие лучи спинного плавника от первого до девятого развиты нормально; далее в плавнике имеется выемка, за которой следуют три последних колючих луча. При анализе рентгенограмм признаки сколиоза или лордоза не выявлены, но дорсальные птеригиофоры развиты неравномерно. Причина аномалии неизвестна. У экземпляра с этим синдромом не обнаружены другие аномалии тела, которые могли бы помешать его развитию до взрослого состояния.

В работе приведены характеристики кариотипа и раннего мейоза 2 самцов криптической «западной» формы вида Zootoca vivipara (Lichtenstein, 1823) (род Zootoca Wagler, 1830), имеющих множественные половые хромосомы (самцы Z₁Z₁Z₂Z₂/Z₁Z₂W самки). Полученные данные сопоставлены с таковыми самцов: 1) другого местонахождения «западной» формы, 2) другой криптической формы вида, также с множественными половыми хромосомами и 3) видов близкородственного рода Takydromus Daudin, 1802 с простой системой половых хромосом (ZZ/ZW). Множественные половые хромосомы, по мнению исследователей, могут приводить к определенным нарушениям хода мейоза. Как и в предшествующих работах, в кариотипе двух исследованных самцов «западной» криптической формы Z. vivipara обнаружены 36 акроцентрических (А) хромосом с 4-мя половыми хромосомами (2n=36А, Z₁Z₁Z₂Z₂). В ходе раннего сперматогенеза мейотические хромосомы сперматогоний находились на ранних и продвинутых стадиях профазы 1 (распластанные синаптонемные комплексы [СК], диакинез) и метафазы 11 мейоза. Визуализированы 18 СК бивалентов, включая полностью синаптированные СК биваленты половых хромосом. В процессе мейоза регулярно формировался гаплоидный сперматоцит 11 порядка (n=18, Z₁Z₂). Таким образом, у изученных ранее и в настоящей работе самцов «западной» формы вида c множественными половыми хромосомами не выявлено нарушений течения мужского мейоза и поведения хромосом в нем. Более того, характеристики мужского мейоза совпали с таковыми у другой криптической (русской) формы этого вида (также Z₁Z₁Z₂Z₂), однако они отличались от поведения хромосом в мейозе (и митозе) видов близкородственного рода Takydromus (ZZ/ZW). Полученные результаты согласуются с существующим мнением о том, что у Z. vivipara существуют генетические факторы, обеспечивающие 1) стабильность течения мейоза и митоза, 2) сохранение множественных половых хромосом и высокого криптического разнообразия вида в целом.

Биофизические изменения, происходящие в морских экосистемах Арктики под воздействием климатических факторов, могут оказывать влияние на пребывающих здесь китообразных. В этой связи актуальной задачей является проведение регулярных наблюдений морских млекопитающих с целью оценки состояния их популяций и сохранения биоразнообразия. Мы проанализировали результаты судовых учетных съемок морских млекопитающих, выполненных Полярным филиалом ФГБНУ «ВНИРО» в январе–марте 2019–2023 гг. на юге Баренцева моря и сравнили их с данными наблюдений более ранних лет. Зимняя фауна китообразных в настоящее время представлена 6 видами усатых Mysticeti и зубатых Odontoceti китов. Беломордый дельфин Lagenorhynchus albirostris Gray, 1846 являлся наиболее многочисленным и распространенным видом среди всех китообразных, тем не менее, начиная с 2022 г. наблюдается уменьшение числа встреч и количества особей этого вида. Финвала Balaenoptera physalus Linnaeus, 1758 и косатку Orcinus orca Linnaeus, 1758 регулярно регистрировали на акватории проведения работ, в то время как встречи обыкновенной морской свиньи Phocoena phocoena Linnaeus, 1758 и горбача Megaptera novaeangliae Borowski, 1781 были единичными. Сравнительный анализ полученных данных с материалами 2012–2013 гг. выявил некоторые изменения в фауне китообразных, произошедшие за последнее десятилетие. В частности, наблюдается увеличение видового разнообразия усатых и зубатых китов и их более широкое распределение. На акватории южной части Баренцева моря начали встречаться виды, которых ранее в съемках не регистрировали, прежде всего, это малый полосатик Balaenoptera acutorostrata Lacépède, 1804 и горбатый кит. Собранные материалы расширили представление о китообразных, присутствующих в западном секторе Российской Арктики в зимний период.

Обсуждаются результаты стандартного отлова, измерения размеров и массы тела, а также путей миграции по данным кольцевания обыкновенного козодоя на Куршской косе в Калининградской области в течение 1957‒2016 гг. Ежегодное количество мигрирующих птиц в течение 60 лет значительно колебалось, а число их, пойманных и окольцованных, варьировало в разные годы от одной до 44 особей. Наиболее многочисленны они были весной, в мае, в период 1969–1981 гг. Получено 4 возврата колец окольцованных нами козодоев, что дает эффективность кольцевания этого вида с ночной активностью лишь 0.92% от числа помеченных. Однако эти результаты мечения свидетельствуют, что осенью через восточное побережье Балтийского моря пролегают пути миграций козодоев из западных частей Скандинавии и из южной Финляндии, а в дальнейшем, на пути в Африку, азимут их разлета варьирует от 178º до 203º. Максимальная продолжительность жизни по данным от одного самца подвида Caprimulgus europaeus zarudny E. Hartert составила 15 лет.  Обсуждаются пути миграций этого вида по последним литературным данным.

Данная работа посвящена исследованию тонкой организации материнских спороцист – наименее изученной стадии жизненного цикла дигеней. В ней подробно описана ультраструктура покровов зрелых материнских спороцист Bunocotyle progenetica, исследованных методом просвечивающей электронной микроскопии. Тегумент этих партенит представлен наружным безъядерным синцитием, соединенным при помощи цитоплазматических мостиков с глубжележащими тегументальными клетками. Наружная плазматическая мембрана тегумента образует очень мелкие листовидные выросты и множество глубоких инвагинаций в виде разнонаправленных и взаимосвязанных каналов, пронизывающих почти весь наружный синцитий и многократно увеличивающих площадь его поверхности. Цитоплазма наружного слоя тегумента содержит редкие крупные митохондрии, микротрубочки и малочисленные секреторные гранулы, содержимое которых выделяется в просвет каналов. От плазматической мембраны каналов берут начало многочисленные пиноцитозные пузырьки. Мелкие эндоцитозные пузырьки перемещаются по цитоплазматическим мостикам в тегументальные клетки, в которых происходит расщепление и сортировка эндоцитированного пищевого материала. Для этих клеток характерно присутствие в их цитоплазме мощно развитого аппарата Гольджи, представленного множественными стопками цистерн, а также большого количества эндосом разной степени зрелости и остаточных телец. Прослежены некоторые этапы трансформации эндосом в тегументальных клетках. Помимо пищеварительной активности, тегументальные клетки продуцируют секреторные гранулы, которые по окончании своего созревания поступают в наружный синцитий. Впервые показано, что популяция тегументальных клеток у зрелых партенит может обновляться за счет резервного пула недифференцированных клеток. Особенности строения тегумента материнских спороцист B. progenetica обсуждаются в контексте представлений об усилении трофической функции покровов у лишенных кишечника спороцист.

Обобщены данные из литературных источников и полученные нами результаты полевых исследований по распространению, стациальной приуроченности, численности и размножению полевок рода Blanfordimys Argyropulo, 1933: афганской полевки B. afghanus (Thomas, 1912) с подвидами B. a. afghanus и B. a. balchanensis (Heptner et Shukurov, 1950), бухарской полевки B. bucharensis (Vinogradov, 1930), с подвидами B. b. bucharensis и B. b. davydovi (Golenishchev et Sablina, 1991) и памирской полевки B. juldaschi (Severtzov, 1879) с подвидами B. j. carruthersi (Thomas, 1909) и B. j. juldaschi,  в природных условиях на территории Туркмении, Таджикистана и Киргизии. По градиенту высотности от низко- до высокогорья эти полевки распределяются следующим образом: афганская, бухарская и памирская, соответственно. Исследованы особенности размножения и постэмбрионального онтогенеза в условиях неволи. Размножение происходило круглогодично с низкой интенсивностью; число новорожденных в помете у всех рассмотренных видов невелико – в среднем 3 детеныша, средний интервал между пометами – около 50 дней. Несколько быстрее развиваются детеныши полевок, обитающих на меньших высотах (B. afghanus и B. bucharensis) по сравнению с более высокогорными (B. juldaschi). В целом для изученных видов отмечено медленное развитие, запаздывание появления в постэмбриональном онтогенезе наиболее важных признаков (прорезывание резцов, прозревание) по сравнению с большинством равнинных представителей полевок трибы Arvicolini. Эти особенности сильнее выражены у полевок B. j. juldaschi, обитающих на бо́льших высотах. Таким образом, в ключе теории синдрома темпа жизни (pace-of life syndrome, POLS) мы наблюдаем сдвиг от более быстрого темпа жизни (r-стратегии), характерного для большинства равнинных грызунов, к более медленному (k-стратегии). Отмечена уязвимость полевок рода Blanfordimys в процессе аридизации климата и в условиях антропогенного пресса.

Приведены практические рекомендации по изготовлению временных и постоянных микропрепаратов кровососущих комаров и мошек (Diptera: Culicidae: Simuliidae). Рассмотрены приемы препарирования, которые позволяют в дальнейшем наиболее полно исследовать диагностические признаки сем. Culicidae и Simuliidae и корректно определять экземпляры. Данные методики мы считаем наиболее рациональными и используем в течение многих лет с целью изучения морфологии кровососущих комаров и мошек. После изложения начальных этапов работы с препарируемым объектом приводятся особенности изготовления постоянных и временных микропрепаратов (с использованием глицерина, канадского бальзама и эупарала). Подробно описаны приемы препарирования личинок и имаго (самцов и самок) кровососущих комаров и мошек, а также куколок сем. Simuliidae. Данные процедуры существенно различаются в каждом семействе и в каждой фазе жизненного цикла. Дополнительно приводится методика работы с поврежденным материалом (например, в результате высыхания фиксирующей жидкости). Впервые детально рассмотрена процедура фиксации диагностических признаков, которые утрачиваются при препарировании экземпляров мошек. Перечислены структуры личинок, куколок и имаго сем. Simuliidae, признаки которых необходимо охарактеризовать до изготовления постоянных микропрепаратов. Показано, что некоторые структуры (например, гениталии самцов сем. Culicidae и Simuliidae) необходимо предварительно исследовать на временных микропрепаратах, после чего изготавливать постоянные препараты.